Сколько ни пытался Тимур отгородиться невидимой стеной, ничего не вышло, его чувство с каждым днем росло и крепло в душе, приобретая все более реальные очертания. Он сопротивлялся, как мог, но сейчас настал момент истины, когда пора признать то, что всегда лежало на поверхности, — Громов по уши влюблен. Всю жизнь он избегал таких сильных и глубоких чувств, и они настигли его в самое неподходящее время.

— Да, люблю, — утвердительно сказал Тим и покачал головой.

Он удивлялся, как такое вообще могло произойти, но, тем не менее, ни о чем не жалел. Его жизнь обрела новый смысл, и это придавало ему сил. Взглянув на часы, Тимур понял, что уже опаздывает, и поспешил выйти из комнаты.

Романова сидела на невысоком стульчике перед трельяжем и внимательно изучала свое отражение, продумывая, какой макияж нанести. Невероятное волнение в предвкушении вечера охватило ее целиком. Ирина не могла думать ни о чем, кроме Тимура, каждый раз, когда она вспоминала их жаркие поцелуи, ее дыхание перехватывало, а сердце начинало биться с удвоенной силой. Она никогда не верила в то, что можно до такой степени желать мужчину, ей казалось, что это всего лишь выдумки из дамских романов для впечатлительных особ, коей она, конечно же, не являлась, да и не читала такую литературу.

Если бы месяц назад кто-то ей сказал, что она будет находиться в борделе и стремиться понравиться своему сутенеру, Ира рассмеялась бы в лицо этому человеку. Но сейчас дела обстояли именно так. Ей очень хотелось быть красивой для Тимура, увидеть восхищение в его глазах. Романова ощущала, как женская природа берет свое, выпуская на волю первобытные инстинкты, но не сопротивлялась. В глубине души она понимала, что большую часть жизни потратила впустую, а настоящие чувства, дремавшие в ней столько лет, только-только начали просыпаться.

Где-то на подсознательном уровне Романова хотела жить здесь и сейчас, окунаясь в омут с головой, но боялась, в первую очередь, своих новых эмоций. Она всегда считала себя холодной и спокойной женщиной, но Громов доказал, что это не так. Всепоглощающая страсть жидким огнем стремительно разносилось по венам, заставляя тело дрожать от вожделения, Ирине не терпелось познать его любовь, но она не хотела спешить, растягивая эту игру в кошки-мышки. В его присутствии она не могла себя контролировать, превращаясь в безвольную куклу, а от прикосновений и вовсе теряла голову, отдаваясь Тимуру без остатка. Ира слепо доверяла и все больше открывалась ему, смело вкладывала ладонь в его руку и следовала за ним, отметая все сомнения.

— Ир, тебе помочь? Скоро выходить уже, — голос Инги прервал поток ее мыслей. Романова взглянула на боевой раскрас подруги и, улыбнувшись, покачала головой.

— Нет, спасибо, я почти все, — ответила она и, вернувшись к главной задаче, взяла в руки черный карандаш.

Целиком и полностью положившись на интуицию, Ирина решила обойтись минимумом косметики, нарисовала изящные стрелки и прошлась по ресницам тушью, чтобы немного подчеркнуть глаза, завершил образ бесцветный блеск для губ. Закончив с макияжем, женщина встала и, внимательно оглядев свое отражение, осталась довольна.

— Ну все, можем идти, — констатировала она и, заметив заинтересованный взгляд Томилиной, спросила: — Как я тебе?

— Отпад башки! — воскликнула Инга. — Ирка, ты красотка! Я прям растерялась, а сама знаешь кто вообще с ума сойдет.

— Он тут совсем ни при чем, — смутившись, проговорила Романова, надевая балетки в тон.

— Да-да, конечно, — многозначительно протянула девушка в ответ и направилась к выходу. — Пойдем уже.

Москва. Управление уголовного розыска

Проведя совещание, Дымов взглянул на часы — около семи. Умопомрачительный секс и безумная Танина энергетика зарядили его на весь оставшийся день, и время пролетело незаметно, а не медленно тянулось, как это обычно бывало. Стас не пытался ничего анализировать, просто не любил копаться в своей голове. Он имел аналитический склад ума и всегда просчитывал каждый свой шаг, поступал так, как считал правильным, разумным. А потому никак не мог понять, что с ним происходит, когда рядом появляется Таня.

Он смотрит в ее глаза, вдыхает легкий аромат духов, и все — мозг уже не работает. И если раньше Дымов хоть как-то мог контролировать себя, продумывать фразы, то сейчас руководствовался исключительно своими ощущениями: захотел приехать — приехал, захотел прижать — прижал, захотел поцеловать — поцеловал, притом, что Стас не особо любил поцелуи, да и вообще редко выражал свои эмоции. Но, попробовав вкус ее губ однажды, он уже не мог остановиться, хотелось вновь и вновь сминать их своими, терзать и ласкать одновременно. Впервые в жизни он желал доставить удовольствие не только себе, но и партнерше.

Дымов прекрасно осознавал, что с ним происходят изменения, не поддающиеся никаким логическим объяснениям, и что делать с ними, он не знал. Поначалу сопротивлялся натиску чувств, боролся с собой, но никаких результатов это не дало, поэтому сегодня он решил отпустить ситуацию и просто плыть по течению, принять правила игры, которые ему так отчаянно навязывала судьба. Ключи от квартиры будто сами собой внезапно оказались в его руке. Как? Зачем? Он не находил ответы, но был твердо уверен, что поступает правильно.

Стас никогда не заводил серьезных отношений, да и вообще не верил в существование настоящей любви. Эгоистичный, циничный и свободолюбивый, он стремился построить карьеру, сделать хорошую репутацию и обеспечить себе безбедную жизнь. Создание семьи в его планы не входило — Дымов был женат на своей работе, много времени проводил в отделе. Но основная причина заключалась в другом — еще не встречалась ему такая женщина, ради которой хотелось что-то менять. У него были девушки, но отношения с ними никогда не длились более одной недели, а чаще всего — ни к чему не обязывающий секс на одну ночь. Редко он приводил кого-то из них домой и еще реже разрешал остаться до утра.

Покинув рабочее место, Стас сел в свой автомобиль и, кое-как добравшись до дома по пробкам, припарковался во дворе. Войдя в подъезд, он по привычке потянулся в карман за ключами, но сразу вспомнил, что остался сегодня без них. Усмехнувшись тому, что приходится звонить в собственную квартиру, он нажал на черную кнопку и чуть отстранился. Через несколько секунд послышались шаги, и щелкнул замок.

— Привет, — на пороге появилась Таня в его футболке.

— Привет, — на автомате отозвался Дымов и шагнул внутрь, закрывая за собой дверь. — А тебе идет, — иронично подметил он.

— Извини, мне нужно было что-то надеть… — робко пыталась оправдаться Куликова, смущенно улыбаясь.

— Да ладно, че ты? Все нормально, — ухмыльнулся Стас.

Как только он оказался в квартире, в нос ударил приятный запах еды.

— Я тут немного похозяйничала, — пояснила Татьяна, когда Дымов, не разуваясь, заглянул на кухню.

— Не знал, что у меня было столько еды, — удивленно протянул он, осматривая накрытый стол, и снова повернулся к Тане.

— Вообще-то, кроме коньяка, лимона и пельменей, у тебя ничего не было, — шутливо упрекнула она и лукаво улыбнулась.

— И что же ты из этого приготовила?

— Мой руки и попробуем, — похлопала Стаса по плечу и подтолкнула в сторону ванной.

Дымов прошёл в комнату и, переодевшись в домашнюю одежду, отправился мыть руки. Так странно было осознавать, что дома его кто-то ждет. Стас привык жить один, возвращаться после работы в пустую квартиру и в тишине заниматься своими делами. Необъяснимое чувство охватило его прямо с порога, как только увидел Таню в своей футболке. Это ощущение, что он кому-то нужен, одновременно пугало и согревало душу, заставляя сердце даже такого железного подполковника немного оттаять.

Московская область. БО «Васильки»

Громов вошел в бар и окинул взглядом зал, высматривая своих девушек. Практически все были на месте и в полной боевой готовности. Один из охранников, собравшихся возле барной стойки, махнул Тиму рукой, и тот, кивнув, двинулся навстречу.